Королева должна умереть - Страница 27

К оглавлению

Но принцесса этого не слышит. Раздается звонкий удар новой пощечины.

– Будь ты проклят! – Изольда гневно кричит и выбегает из комнаты.

Глава 11

...

Я не та, кто подскажет правильное решение. Для меня интересы Дал Риады выше чувств.

– Значит не мать, а дочь? – спрашиваю я рыцаря, но уже знаю ответ.

Тристан молча наполняет мой кубок вином и раздумывает, стоит ли отвечать на вопрос.

– Ничего не было, – произносит он и присоединяется ко мне.

Мы сидим на широком подоконнике среди мягких шкур и подушек. Окно выходит на конюшню – так король Ирландии привечает рыцарей Дал Риады. Что же, я запомню и буду так же любезна, встречая его послов.

– Я бы так не сказала, – продолжаю начатый разговор. – Да и девушка думает иначе. Сколько ей было в тот год – тринадцать, четырнадцать?

– Почти четырнадцать, – улыбается Тристан, в его глазах вижу нежность. – Она ухаживала за мной, отпаивала отварами, когда началась лихорадка. И влюбилась в странствующего рыцаря, как это обычно бывает у девиц в ее возрасте.

– Ну, конечно, – улыбаюсь я. – А вы – юный рыцарь, ничего не чувствовали к прекрасной рыжеволосой спасительнице. Только благодарность.

– Мои чувства никого не должны волновать, – резко отвечает Тристан, и тут же осекается. – Простите, леди Гвен. Я не хотел быть грубым. Тогда она была слишком юной. Да и что я мог предложить? А через год они уже знали, что я племянник короля Марка и убийца их драгоценного Морольда.

– И кто же им рассказал? – интересуюсь, но у меня уже есть догадка.

– Дядя Марк. Он к тому времени заключил с Ирландией перемирие, заручившись поддержкой Ютэра. И потребовал Изольду в жены. Король Ирландии отложил свадьбу на несколько лет – принцесса была юна для брака. Полагаю, он и не собирался отдавать Марку свою дочь. А тот и не настаивал – короля Корнуэльса вполне устраивали многочисленные любовницы.

– И что же изменилось сейчас?

– Смерть Ютэра все изменила. Марк не рассчитывает на вашу поддержку. Да и земли Дал Риады – лакомый кусок для соседей. Королю Корнуэльса сейчас выгодно получить в союзники Ирландию.

– А получить он ее сможет, взяв в жены дочь короля, которая родит ему наследника. Что будешь делать, рыцарь? – в моем вопросе вызов.

Тристан не принимает его:

– Я сдержу слово – отвезу принцессу королю Марку.

– Посмотрим, – сомневаюсь я, но наш разговор закончен. Нам пора собираться на званый ужин.

Нас усадили за длинный широкий стол. Мы сидим по левую руку от короля. По правую руку – его воины. Женщины сидят за отдельным столом. Но я оруженосец, мое место рядом с рыцарем. Я наблюдаю за королевой Изотой. Взор леди устремлен на Тристана. Ее дочь, наоборот, отводит взгляд, рассматривая яства на столе.

– Достопочтимый сэр Тристан, – обращается король к рыцарю. – Не усладите ли наш слух своей песней, как когда-то?

Я чувствую надменные нотки в голосе владыки Ирландии. И боюсь, что сэр Тристан не сдержится и обнажит меч, защищая свою честь. Жаль, денег за доставку принцессы в Корнуэльс мы не получим. К моему удивлению, сэр Тристан встает из-за стола, галантно кланяется дамам, и вот уже ему передают лютню. Он гордо стоит посреди зала, бросая королю Ирландии вызов. Тонкие длинные пальцы медленно перебирают струны. Взгляд рыцаря обращен к принцессе. Это еще хуже, чем отказ. Король перехватывает откровенный взгляд воина, обращенный на Изольду, и с силой сжимает кубок. Королева Изота удивленно вскидывает бровь. А принцесса отводит взгляд. Звуки тягучей волшебной музыки завораживают. А когда раздается низкий бархатный голос рыцаря, то у всех женщин в зале перехватывает дыхание. И я не исключение.

Мужчина с телом воина и с лицом художника и поэта начинает свою песнь, не отрывая глаз от принцессы:

– Любви восторг недаром я узнал,
О сладостных не позабуду днях:
Пернатый хор так радостно звучал,
Была весна, весь сад стоял в цветах.
…И ей одной я песни посвящал,
По ней одной томился я в слезах.
Тот сад, что мне блаженством просиял,
Все вновь и вновь являлся мне в мечтах.
Люблю ее с тех самых вешних дней,
Ведь сад нигде ни краше, ни милей.
Затмила всех красой лица и тела,
За славный род, за благородный пыл,
Ее везде почет бы окружил.

Голос рыцаря стихает, раздаются всхлипы растроганных женщин и одобрительные возгласы мужчин. Изольда поднимает свой взгляд на рыцаря, на ресницах капельки слез. Я замечаю, что лицо правителя Ирландии мрачнее тучи. Королева-мать теребит шелковую накидку и кусает губы. Она переводит взгляд с рыцаря на дочь, и я молюсь, чтобы сэр Тристан очнулся от наваждения. Он словно читает мои мысли. Поворачивается к королю и произносит:

– Благодарю за чудесный прием. Но дорога была утомительной, мои люди устали. Мы возвращаемся в наши покои, чтобы отдохнуть. На рассвете мы выезжаем.

Правитель кивает, а я с облегчением поднимаюсь из-за стола и сопровождаю рыцаря в его комнаты. Король произносит слова напутствия, но их я уже не слышу. Мне бы только дойти до комнат. Я так устала, что готова уснуть хоть на соломенном топчане, хоть на шкуре.

Весь следующий день мы путешествуем по скалистому берегу к проливу. Делаем частые остановки, потому что принцесса не готова к таким переездам. Лишь к вечеру мы добираемся до нашего судна, и я могу укрыться в каюте и не слышать стонов принцессы и ворчания ее старой няни. Я размещаюсь в комнате по соседству с Тристаном. Среди своих рыцарей я не таюсь. Но ради юной принцессы и старой ведьмы я продолжаю играть роль оруженосца. Изольда и Тристан какое-то время ведут себя благоразумно, но уже на следующий день принцесса бросает рыцарю колкие замечания. Глупая, она не понимает, что за внешностью романтика скрывается воин, который многое повидал. И если такого, как он, подвести к черте, то ничто его не остановит. А мне хотелось бы довезти принцессу до жениха в сохранности. Тем более плыть нам еще несколько дней. Я уважаю Тристана за то, что он намеренно избегает общения с прекрасной Изольдой. Но меня беспокоят страстные взгляды, который он украдкой бросает на девушку.